Трудовые_будни иногда совсем не приводят меня в восторг. Например, сегодня не привели. Солнце застенчиво светит, еще не определившись толком, куда ему, птицы поют, а вот работа почему-то не стремится нести радость и ликование.
Подняв себя после четырех часов сна в 6.00, повторно подняв в 6.20, и потом еще разок, для закрепления, в 6.30, я, наконец, как-то оказалась на кухне и с чувством полного отчаяния сжевала сырник. Начала что-то соображать. Проплакалась от того, как чудовищна порой жизнь, умылась, оделась. Ступив за порог, оказалась обеими ногами в луже - у нас же тут весна. Вокруг моего дома особенно. Ни обойти, ни переплыть, хоть такси заказывай, чтобы перевезли через этот плавательный бассейн.
Добралась до ближайшего корпуса университета, где я, собственно,не работаю. В 8.10 у меня должна была случиться встреча на Эльбе пара с двумя новыми группами заочников. Это повсеместно называется "установочная сессия", но что именно и где устанавливается, не ясно, явно не знания в голове. В 8.15 на кафедру заходит студентка. Мы знакомимся и выясняем, что она староста, и больше никто своим присутствием меня не почтит. Стараюсь сдержать рвущийся наружу крик дикого бизона (крик?..) и интересуюсь, чего ж никто не набрал меня заранее и не предложил сей гениальный план - поспать вместо лекции. Оказалось, они не сумели найти мой номер.
Когда девочка уходит, получив лекции и вопросы к сентябрьскому экзамену, я пью унылый чай из пластмассового стаканчика, который вот-вот рухнет и укатится в ад, фоткаю всякую фигню на пустой кафедре, мычу какую-то песенку, читаю и стараюсь не думать о смысле бытия.
Когда, наконец, через час приходит завкафедрой, которая мне нужна, проясняется еще одна умопомрачительная вещь: лист почасовки, над которым я страдала вчера целый вечер, заполнен неправильно. Почему? Потому что в январе они решили вернуться к старому формату. А я изначально заполняла по-старому, потом в ноябре мне велели переделать по-новому, а теперь говорят снова делать по-старому, и это просто вывих мозга. Когда я в итоге получу деньги, это, на фоне всего, уже десятый вопрос.
Говорю завкафедрой, что в этом году довожу дипломников и arrivederci. Она все понимает, сочувственно кивает, улыбается и машет.
День с учениками сегодня снова перекроился. Больше всего теперь я хочу спать.
Подняв себя после четырех часов сна в 6.00, повторно подняв в 6.20, и потом еще разок, для закрепления, в 6.30, я, наконец, как-то оказалась на кухне и с чувством полного отчаяния сжевала сырник. Начала что-то соображать. Проплакалась от того, как чудовищна порой жизнь, умылась, оделась. Ступив за порог, оказалась обеими ногами в луже - у нас же тут весна. Вокруг моего дома особенно. Ни обойти, ни переплыть, хоть такси заказывай, чтобы перевезли через этот плавательный бассейн.
Добралась до ближайшего корпуса университета, где я, собственно,
Когда девочка уходит, получив лекции и вопросы к сентябрьскому экзамену, я пью унылый чай из пластмассового стаканчика, который вот-вот рухнет и укатится в ад, фоткаю всякую фигню на пустой кафедре, мычу какую-то песенку, читаю и стараюсь не думать о смысле бытия.
Когда, наконец, через час приходит завкафедрой, которая мне нужна, проясняется еще одна умопомрачительная вещь: лист почасовки, над которым я страдала вчера целый вечер, заполнен неправильно. Почему? Потому что в январе они решили вернуться к старому формату. А я изначально заполняла по-старому, потом в ноябре мне велели переделать по-новому, а теперь говорят снова делать по-старому, и это просто вывих мозга. Когда я в итоге получу деньги, это, на фоне всего, уже десятый вопрос.
Говорю завкафедрой, что в этом году довожу дипломников и arrivederci. Она все понимает, сочувственно кивает, улыбается и машет.
День с учениками сегодня снова перекроился. Больше всего теперь я хочу спать.